Игорь Зеньков: «Бензапирен в миллион раз хуже, чем радиация»

С какими проблемами столкнулся краевой центр, мы узнавали у Заслуженного эколога РФ, старшего научного сотрудника отдела «Информационные системы в экологии и природопользовании» СКТБ «Наука» КНЦ СО РАН, доктора технических наук Игоря ЗЕНЬКОВА.

— Игорь Владимирович, расскажите, как обстоят дела с экологией в нашем крае, и какие проблемы стоят перед жителями и властями нашего региона?

— Я бы охарактеризовал ситуацию как критическую. Но не потому что у нас много экологических проблем, нет. Вода у нас чистая, проблема стихийных свалок хоть и есть, но она носит локальный характер. Главная и, даже можно сказать, единственная проблема нашего города — это загрязнение воздуха бензапиреном. Недооценивать масштабы бедствия сложно, потому что этим загрязненным воздухом мы дышим постоянно, ежесуточно, ежеминутно.

— А чем так опасен бензапирен?

— Бензапирен в миллион раз хуже, чем радиация. Он накапливается в воздухе, оседает на почвы, встраивается в пищевые цепи, в ДНК-молекулы. В конечном счете, он попадает в организм и вызывает мутации и онкологии. И этот взрыв онкологических заболеваний, который мы наблюдаем в последние годы, вполне может быть связан именно с этим.

— А как бензапирен попадает в воздух? Что является источником загрязнения?

— Это все от автомобилей, хотя многие по привычке продолжают винить промышленность. Да, во времена Советского Союза она действительно играла не последнюю роль. В то время жителям правого берега, промышленной зоны, даже говорили не открывать по ночам форточки, чтобы «свежий» воздух не шел в квартиру. А сейчас у нас везде «свежий» воздух, хотя промышленности почти не осталось. Алюминиевый завод, ТЭЦ, котельные — и все. Да и те в сторону города почти не дуют, а если дуют, то не постоянно, а эпизодически. А удельный вес транспорта в эмиссии загрязняющих веществ в атмосферу во многом превышает удельный вес промышленности.

В Новокузнецке, например, много заводов — завод ферросплавов, алюминиевый завод, КМК, ЗапСибМет. Это все — огромная техногенная нагрузка, а воздух чище, чем у нас. Потому что весь общественный транспорт работает на газу и машин немного. Кроме этого, источником загрязняющих веществ, в т. ч. и бензапирена, является печное отопление домов частного сектора, которых в Красноярске немало. И, начиная с октября месяца, в воздухе Красноярска постоянно присутствует зловоние, связанное со сжиганием бурого угля в обычных отопительных печах деревянных домов, которых очень много как в Центральном, Железнодорожном, так и других районах города. Особенно это чувствуется в безветренную погоду.

— Можно ли что-то сделать, чтобы исправить ситуацию?

— Нужно тотально переходить на газ. Тогда будет нормально, как в европейских городах. Лондон, Париж, Дрезден, Берлин — все они задыхались в 50–60 годах, когда в автомобильных двигателях сжигали бензин и солярку. Но они вовремя отказались от этого, и сейчас у них чистые города. А у нас ситуация как в китайских мегаполисах. В 2019 году к нам приедут гости на Универсиаду, заедут на Николаевскую сопку и ужаснутся, когда увидят этот воздушный «купол» желто-зеленого цвета над городом. И это не промышленность. Это все автомобили. И чтобы исправить ситуацию, нужно переходить на газ или на электричество. Если бы построили у нас метро, я думаю, многие бы отказались от автомобильного транспорта.

— А можно ли как-то очищать воздух? И может ли он очиститься сам по себе, если отказаться от бензина и солярки?

— Можно ставить специальные стационарные вентиляторы с очистителями, как это делается в шахтах, а можно довериться природе, говорят ведь, что растения — легкие планеты. Только тяжелые фракции все равно останутся — не в воздухе, так в почве, — упадут на землю, будут постоянно мигрировать, встраиваться в растения, потом их будут есть животные... Это пищевые цепи. Полностью от этого все равно уже не уйти. Очень хорошо это иллюстрирует книга немецкого врача «Яды в нашей пище». Там очень интересно написано о том, как в пищевые цепи встраивается биохимия токсичных элементов и соединений. Все начинается с червя, потом червей едят птицы, и так постепенно вся эта химия, вся эта гадость доходит до человека и вызывает мутации, онкологии. Да и как ей не доходить, если сегодня у нас в центре города содержание бензапирена в почве до 2 миллиграмм на килограмм, при норме 0,02. Превышение идет как минимум в 80–100 раз. В других местах в крае вдали от краевого центра я отбирал образцы почв, в них бензапирена практически нет.

— То есть в наше время жителям мегаполиса от этого уже никуда не деться?

— Ну, да. Вот километров за 200 от Красноярска, там, где только поля, условия намного лучше. Но, опять же, большое значение имеют природные фильтры. Например, гречка практически не накапливает в себе ядов, это экологически чистая крупа, где бы она ни росла. А вот огурцы тянут в себя нитраты, нитриты и прочую химию. Поэтому надо решать проблему — либо специальные установки ставить по очистке воздуха, либо одномоментно переводить все машины, автобусы, КАМАЗы, муниципальный транспорт на газ.

— Остались ли у нас в России чистые города?

— Возможно, где-нибудь на юге. Хотя я недавно читал, что в той же Ялте также превышены ПДК автомобильных выхлопов. Трудно сказать, где сейчас хорошие экологические условия в крае. Наверное, там, где нет промышленности и нет большого количества транспорта. Например, в Канске или Курагино.

Беседовала Анастасия Станишевская